МОСКОВСКОЕ ГОРОДСКОЕ КАЗАЧЬЕ ОБЩЕСТВО

«Я считаю, что моё призвание – это работа с молодёжью, которая составляет генофонд нашей нации…».

Священник Димитрий Ненароков.

На правах вступления.

Давненько, а именно почти ровно сорок лет назад, появилась песня, строки из которой сразу сделались «крылатыми»: их с удовольствием цитировали — благо, содержали они мысль простую и неоспоримую: «Земля не может не вращаться, пилот не может не летать». В то время вообще приветствовались мысли простые и неоспоримые. Сегодня, пользуясь счастливым правом и возможностью мыслить самостоятельно, попробуем чуть-чуть изменить вводные, скажем: «Человек не может не творить добро безкорыстно»… Наводит на сугубые размышления, не правда ли?

Сегодня у нас в гостях клирик Московской епархии священник Димитрий Ненароков. Человек, творящий добро. Конечно же, многие могут возразить: пример некорректен. Что священник и существует как раз для того, чтобы добро творить: на путь истинный наставлять, с грехами разбираться. Утешать, в конце концов… Всё это так. Неотъемлемое от образа укореняется в сознании, становясь привычным и безусловным. Но, когда к привычному добавляется то, что в наше время считается достойным немалых денег, тут уж чьё-то безкорыстие начинает бурно растворяться в сомнениях. Пока совсем не растворится, ибо есть на свете нечто вере не поддающееся…

О том, что в настоящее время активно реализуется Государственная программа «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2006-2010 годы», знают все… Или, почти все. А вот что нам известно о подвижничестве тех, кто намного раньше запуска каких бы то ни было программ, пришёл к тому выводу, что молодой сад без ухода очень скоро зарастёт бурьяном? Засучил человек рукава, да и – вперёд «на прополку». Не из-под палки. По велению сердца, а стало быть, безкорыстно. Блаженный? Да как сказать…

Протоиерей Иоанн Каледа, настоятель храма Живоначальной Троицы на Грязех у Покровских Ворот, заведующий сектором Пограничной Службы Синодального отдела Московского Патриархата по взаимодействию с Вооружёнными Силами и правоохранительными органами:

-Мне кажется, что по приказу патриотической работой заниматься проблематично. Тем более, с молодым поколением. На это может пойти только тот, кто пропустил боль грядущего сквозь сердце и не в силах стоять в стороне. Как говорил апостол Павел: «Я не могу не проповедовать». Здесь – то же самое.

-Не хотелось бы упускать из виду один момент: к хорошему делу почти мгновенно присасываются и начинают паразитировать далёкие от темы элементы, почувствовавшие запах государственных и спонсорских денег. При этом возникает отвратительная ситуация: вычисляются люди, которым чужда меркантильность, и этих людей любыми методами начинают выкорчёвывать из схемы, как неугодных. Повторяю: любыми методами.

Насколько же нужно быть сильным духом, чтобы противостоять прессингу и не бросить всё начатое от греха подальше?

Тот, для кого его дело есть веление сердца, по-другому жить не может. Этого человека взять на излом не так-то просто.

Большинство из нас далеки от универсальности. Кто-то готов воспитать в ближнем любовь к прекрасному, кто-то раскрывает забытые, а то и вовсе неизвестные страницы истории. А вот отец Димитрий Ненароков обучает русскому рукопашному бою. С точки зрения непросвещённого, занимается не своим делом…

Давайте вспомним глубоко почитаемого мной архиепископа Симферопольского и Крымского Луку Войно-Ясенецкого, ныне причисленного к лику Святых.В 1947 году он получил Сталинскую премию за труд «Очерки гнойной хирургии». Эта книга до сих пор является настольной у практикующих врачей. Архиепископ Лука за всё время своей церковной деятельности совмещал служение церкви и служение людям в области медицины.

То, чем занимается отец Димитрий, не противоречит церковным канонам. Наши князья, в разные времена причисленные к лику Святых, были воинами. В их среде обучение рукопашному бою начиналось с раннего возраста. А, что такое княжеская охота? Это далеко не безобидная забава. На этой охоте не на белку ходили – на зверя крепкого: на волка, на медведя, на зубра. Без жертв человеческих тоже не обходилось: попробуй на того же медведя с рогатиной выйти! Но именно так выковывались характер, сила и ловкость воина.

Отец Димитрий обучает курсантов Московского пограничного института русскому рукопашному бою. То есть, помогает выковывать воина-защитника Отечества. А это работа имеет только положительный знак.

Кроме того, отец Димитрий ни на минуту не забывает о том, что он священник. Занимаясь обучением рукопашному бою, он исподволь разъясняет своим подопечным основные церковные догматы, правила поведения в церкви, значение молитвы и многое другое. И вот, что хотелось бы сказать. Два-три раза в год я совершаю Божественную литургию в храме в честь Старорусской иконы Божьей Матери на территории Московского пограничного института ФСБ России. И я знаю, что тех парней, которые занимаются в группе у отца Димитрия, можно сразу отличить по поведению в храме. У них даже глаза другие. Светлее, что ли? Словом, несвойственных функций отец Димитрий не выполняет, как впрочем, и многие другие, подобные ему священники.

Вот был такой случай. До начала девяностых в Казахстане процветал аэроклуб. Не стало СССР, клуб остался не у дел: никто не взял его «под крыло», а по положению, он не мог существовать сам по себе. В клуб тот ходили заниматься почти триста мальчишек! И что теперь? На улицу?

Вот тогда аэроклуб взял под опеку батюшка. Казалось бы, какое отношение к воздухоплаванию имеет храм? Да, абсолютно никакого. Но батюшка не побоялся взять на себя ответственность, вплоть до уголовной, если что-то случится, и мальчишки улице не достались. А через какое-то время многие из этих трехсот ребят стали ревностными прихожанами и помощниками батюшки по храму.

Начало девяностых – суровое время, сложнейшее — особенно в работе с молодёжью. Когда всё развалилось, никому она стала не нужна…

Вернёмся к отцу Димитрию. Самое главное в проповеди, это проповедь не словами, а своей жизнью, своим к ней отношением. Глядя на то, как работает любимый инструктор по рукопашному бою, парни, естественно, берут с него пример. А отец Димитрий православный священник, и у кого-то невольно возникает вопрос: если любимый, преподаватель так относится к Православию, может быть, и мне не помешает посмотреть, что это такое?

Хотелось бы вспомнить о том, что вне пограничного института отец Димитрий имеет дело ещё с военно-патриотическим клубом «Сокол» и военно-патриотическим центром «Граница». И то, что он уважаем, говорит о многом.

Уж кто-кто, а дети лучше всех чувствуют, когда человек искренен, целостен, а когда фальшив. За ложью они следуют не долго.

Во всех видах спорта, которые могут быть опасны для окружающих (в том числе и стрельба из чего угодно), нельзя допустить отсутствие нравственного компонента. Без него воспитание киллера, грабителя и террориста становится вполне реальным.

Но нравственное воспитание на занятиях у отца Димитрия на самом высоком уровне!

На мой взгляд, труд его не поддаётся никакой классификации. Этот учитель уникален в своей области. И я уверен, что ему не помешали бы поддержка и помощь. Уж, во всяком случае, ему никаким образом нельзя ставить ультиматум: либо одно, либо другое. В своё время – я считаю, абсолютно справедливо – Патриархией был поставлен вопрос о выборе перед Глебом Якуниным. Ему предложили выбор между политиком и священником, когда политика стала мешать прямым обязанностям. А в данном случае одно другому не мешает.

Как же можно поддержать таких людей? Прежде всего, нам всем нужно осознать: деятельность отца Димитрия — это работа церкви с молодёжью. Именно об этом говорил Его Святейшество, Святейший Патриарх Кирилл. В настоящее время ставится вопрос о том, чтобы в каждом приходе был человек, работающий с молодым поколением. К великому сожалению, энтузиастов, готовых служить в этой области не по приказу, очень мало. А опыт отца Димитрия уникален. Этот опыт невозможно размножать.

Безусловно, бесценны самородки, взявшиеся за невероятно тяжёлый труд: воспитания нового поколения в духе служения Отечеству. И нам просто необходимо создавать такую обстановку, когда им не нужно будет тратить силы и энергию на то, чтобы доказывать необходимость своей работы. На то, что она не противоречит ни одному постановлению государства и церкви.

О русском стиле и триединстве.

В середине восьмидесятых случилась в стране амнистия. Однако, «натерпевшихся», почувствовавших запах воли уголовников, кто-то решил продолжать воспитывать иными методами и не нашёл ничего лучшего, как отправить их изрядное количество… в армию. Отдавать, так сказать, родине долг, а заодно посмотреть, что с того получится. Получилось «не очень».

Стоял на Дальнем Востоке, в Приморье, недалеко от пограничной заставы отдельный танковый полк, готовый в случае чего сдерживать высадку вражеского морского десанта. Вряд ли командование того полка порадовало столь оригинальное пополнение, но и откреститься оказалось не в силах. А пополнение то, осмотревшись и придя в себя от такого подарка судьбы, принялось по привычке устанавливать свои обычные порядки — «по понятиям». И никакая «любительская дедовщина» не сравнится с «дедовщиной», поставленной на профессиональную основу. Короче говоря, пришла пора солдатам Советской армии защищать свою честь и достоинство. А заодно — здоровье и жизнь.

Рядовому Ненарокову не повезло. Что стало с теми уркаганами, против которых восстал не знакомый с зоной солдат, теперь уже не важно. Важно то, что его заработанная в противостоянии тяжелая травма позвоночника стала в компании с инвалидностью прокладывать досрочный путь на гражданку.

Многие могли убедиться в том, что беда не приходит в одиночку – есть у неё такая мерзкая привычка. Подкинув парню при переливании крови в госпитале ещё и гепатит «В» в самой тяжёлой форме, она, потирая руки, удалилась, решив, что, на сегодня достаточно.

Несколько дней провалялся без сознания. Когда пришёл в себя, оказалось, что не могу ходить. Мама написала письмо министру обороны с просьбой комиссовать меня, и просьба была удовлетворена: мои документы легли не стол врачебной комиссии. Вот тогда я понял, что осталось лишь выбирать: либо преодолевать физическую немощь и вновь становиться в строй, либо поддаться болезни и стать молодым инвалидом. Я выбрал первое.

Тому, кто никогда не был прикован к больничной койке без перспективы покинуть её в обозримом будущем, не понять того, кто в полной мере вкусил всех прелестей неподвижности. Тут тебе и «утка» в постель, тут тебе и пролежни, тут тебе и роптание на судьбу… Впрочем, нет – роптание, это для капитулянтов.

Стал потихоньку ползать по койке. Не скажу, что это было так легко, но, в итоге получилось сносно. Потом руки, ноги начал разрабатывать. Пришло время, ногами пола коснулся. А там и ходить попробовал. Вряд ли со стороны эти эволюции смотрелись так уж здорово, но важен результат. После этого меня в инфекционное отделение определили. Потом был другой госпиталь. И ещё один. И ещё…

Как ни старались «залечить» пациента доктора, как ни следили за процессом правильного прививания инвалидности, но вот пожарную лестницу из поля зрения выпустили. Вот эта лестница и стала «дорогой жизни» для рядового Ненарокова: втайне от госпитального начальства он спускался — как бы ни показалось невозможным — это чистая правда — с 9(!) этажа и убегал в расположенный по соседству спортивный городок. Занимался каждый день ( бывало, что и дважды, а то и трижды в день ) на доступных снарядах. До седьмого пота. До зубного скрежета. Превозмогая боль во всём теле. Поднимая себя до того уровня, когда можно смело прийти к начальнику госпиталя и требовать возвращения в часть. Дослуживать.

Медицина, не сразу, конечно, но выбросила белый флаг.

Несмотря на то, что запах госпиталя из меня ещё не выветрился, прибыв в часть, я сразу же приступил к занятиям спортом. И занимался больше всех. Ротный Григорьев и комбат Алипов не препятствовали.

Просыпался раньше других и – в сопки. Ежедневно пробегал порядка восемнадцати километров, гиревым спортом увлёкся. Под руководством капитана Григорьева бокс осваивал… В какой-то момент явственно ощутил, что стал несравненно крепче не только внешне, но и внутренне.

Финал армейской службы опаздывает в редких случаях. Не подвёл он и на этот раз.

Однажды мама – ну все они такие! – настояла на повторном прохождении комиссии. Пришлось любящему сыну её не огорчать.

Врач грозно предупредил: всё плохо, а потому – нельзя! Что именно? А, всё подряд. Того не есть, этого не пить. На юге не жить, на севере не задерживаться. Не сказал только, что в стольных городах запрещено показываться, а то, впору в декабристы записывайся.

Главное, говорит, больше трёх килограмм даже двумя руками не поднимать. А моему ребёнку уже восемь кило. Здесь как быть? Ну, ребёнка, отвечает, можно. Наверняка, если бы узнал, что я со штангой накоротке, разряды по тяжёлой атлетике выполнил, ринг не забросил, так, наверное, его самого пришлось бы с пола на кушетку переносить.

Ничего я ему рассказывать не стал. Ни про то, что позвоночник по методике Дикуля реабилитировал, ни про то, что без спорта жизнь свою не представлял… Просто встал и ушёл.

Какое-то время работал по специальности – архитектором. Довелось заниматься редким делом: реставрацией Свято- Данилова монастыря, реконструкцией и строительством храмов. Так везёт не всякому молодому специалисту, но душа все же искала большего.

Я в армию пошёл с крестом на груди — считал, что иду туда исповедующим веру. Когда случайно у меня обнаружили крестик и Евангелие, закамуфлированное под записную книжку, такое началось! Ночью, как по тревоге к командиру всех офицеров вызвали – ЧП: религия в боевой части.

О том, что парню принялись «помогать» одуматься, можно догадаться сразу. Правда, всё кончилось с точностью до наоборот. По ходу дела пришли к выводу: вот, если бы все солдаты были верующими, то с такой армией никакая другая не страшна. И все же Особый отдел еще долго и ну очень уж пристально продолжал наблюдать за православным воином, но со временем все улеглось.

-И вот, проходит время, чувствую, что не своим делом занимаюсь. Архитектура — это хорошо, но вот влечёт меня только одно – служение Богу. Отправился к своему духовному отцу – а жил он и поныне живёт на Ярославщине. Протоиерей Сергий Вишневский и крестил меня когда-то, и окормлял. А тут и на служение благословил.

И остался на долгие годы молодой иерей Димитрий на служении в Ярославской епархии. В Подмосковье перебрался лишь в середине девяностых. По-прежнему поддерживать физическое здоровье позволяли изнуряющие тренировки. Результаты в самбо и боксе росли, не заставило себя ждать и желание помогать другим — накопленный за годы опыт ярко свидетельствовал о том, что в реальной экстремальной ситуации, в которую внезапно может попасть абсолютно любой, «работают» несколько иные законы действий, мышления и психологии. Хотелось изучить нечто универсально прикладное, боевое. Не оставляло желание узнать, существует ли законченно оформленная система, которая, подобно оружию, выравнивала бы в схватке шансы на выживание ослабленных, раненых — против сильных или превосходящих числом.

В начале девяностых услышал о системе Кадочникова.

Бога стал молить о том, чтобы довелось когда-нибудь познакомиться с этим уникальным человеком, мастером. Видимо, велико и искренне было моё желание. Знакомство состоялось в Академии погранвойск, где в 90-е годы широко велось преподавание системы Кадочникова. Алексей Алексеевич сам регулярно проводил мастер-классы, семинары, аттестацию. Для меня это были не просто годы напряженных тренировок – это поистине время удивительных открытий, глубинного познавания человеческой природы, это было начало многолетнего пути к самопознанию. А когда я на своем подмосковном приходе организовал первый военно-патриотический класс, Алексей Алексеевич сам приехал к нам. Все последующее время – такое непростое для всех нас – я благодарно отмечал его неизменное внимание ко всем, кого мне доводилось обучать. По сей день остаюсь с Учителем в тесном личном и молитвенном общении.

Душепопечительский центр имени Святого Праведного Иоанна Кронштадтского, в который привела отца Димитрия его стезя, имел приоритетное направление: профилактика наркомании среди подростков через военно-патриотическое воспитание. Не то, чтобы в моду вошло такое течение, просто время стало работать не в пользу будущего страны, когда дороги молодёжи свернули, куда не хотелось бы. Уже работали тут и там реабилитационные детские центры, уже вовсю ломались копья об их эффективность, а, стало быть, и нужность. Но уже тот факт, что копья эти находили мишень, говорит о многом: в пустое место их не мечут.

Патриотическое воспитание – процесс ещё тот. Привнести в него много-много теории и поставить галочки там, где надо, проще простого. Отец Димитрий усложнил задачу. Он начал обучать своих подопечных стилю Кадочникова.

Триединство – дух, душа, тело – основа нашей работы. Духовная составляющая – богослужение и толкование Священного писания. В нашей молодёжной группе было почти сто человек. Причём, не только от зелья зависимых, но и вполне здоровых и благополучных. Именно в то время я понял, что необходима комплексная реабилитация. Мои ребята стали санитарить в больнице. Не всем по плечу? Безусловно. Но вместе с деятельным состраданием приходит выздоровление собственной души. Укрепляется воля. Уходитагрессивность.

Если трудный подросток приходит к нам и остаётся, он и пить, и курить, и дурную компанию бросает. Тренер со временем становится для него как бы вторым отцом. Чаще всего к тренеру приходят с семейными, бытовыми – любыми трудностями. Когда я жил в Электростали, моим наставником по боксу был Николай Алексеевич Сиротин – в прошломизвестный чемпион. Так вот он, как раз, и брал мальчишек прямо с улицы , иметаморфозы происходили прямо на наших глазах.

Почти одновременно с этим стиль Кадочникова от Ненарокова получил прописку в Московском Пограничном институте. Помогая окормлять протоиерею Иоанну Каледе высшее учебное заведение защитников далёких и близких рубежей, отец Димитрий пришёл к выводу: вот то, к чему вела его дорога – деятельность тренерская и миссионерская.

И «совместить несовместимое» — получилось! Кто там сегодня алтарник при вузовском храме? Тот, кто занимается русским рукопашным боем. Кто в храме поёт? Кто храм убирает? Вот видите, уже трёх вариантов ответа не нужно.

И что интересно, хорошо пошла работа с инославными курсантами: мусульманами, буддистами.

Есть внетрадиционные виды спорта (взять тот же футбол – он интернационален), а есть – традиционные. Борьба всегда традиционна. Сейчас мы ведём речь о том русском стиле, который называем стилем самозащиты или боевым самбо Кадочникова.

Самбо создано на основе многих стилей борьбы. Народы Кавказа,калмыки, татары и многие другие находят в нём много своего. Я уверен, что прикасаясь к нашей традиции, они проникаются и культурой, и верой. Они получают прививку русской традиционной культуры, которая в самой сути своей, вненациональна.

Размышления.

(Отец Димитрий)

Священник, как я это вижу, занимается воспитанием духовных воинов. При Таинстве крещения над человеком читают молитвы, именуя крещаемого воином Христовым. И это несмотря на то, что воину порой всего-то несколько месяцев. Так человек становится воином Христовым сразу же после крещения. А если он воин, то подчинён уставу. А устав наш написан в Евангелии и в Уставе церковном. Стало быть, с чем воин Христов борется? Правильно, он борется со злом мира, с дьяволом. Он борется с грехами в себе, со страстями – с теми недостатками, что в нём живут. А духовная борьба проецируется на борьбу телесную. И получается так, что законы духовной борьбы совпадают с законами борьбы телесной. Об этом писал преподобный Никодим Святогорец в своём сочинении «Невидимая брань», об этом сказано в сочинениях отцов православной церкви. Что касается восточных единоборств, содержащих, как известно мощный религиозно-философский компонент, – у нас в России «компонент», к счастью, не приживается, так как православная философия отличается в корне. В результате мы имем, например, феномен русского карате (Кои но такинобори рю Андрея Кочергина – яркий тому образец). Я совершенно согласен с утверждением Алексея Борисовича Штурмина, первопроходца советского карате, — чем более специалист занимается боевыми искусствами, тем более для него стираются грани между их направлениями.

Как строится наша работа? А.А.Кадочников дал обоснованную научно и испытанную на практике в течение полувека универсальную методологию, приложимую к разным направлениям боевого искусства и спортивным единоборствам. Такой метод позволяет бойцам по-новому и несколько под другим углом оценить возможности «своего» стиля, добавить в арсенал оригинальные решения привычных тактических задач и обогатиться ими. Так называемые «традиционные» стили Востока и Запада в основе своей пластичны, это естественно вытекает из целей их практического применения – вооруженная (или безоружная) схватка «не на жизнь, а на смерть» против превосходящего противника (для русского воина или казака обычным было даже соотношение 1:10) при минимальных энергозатратах. Кстати, традиционный английский бокс в круге – на ринге – был очень пластичен и куда более разнообразен по техническому арсеналу. Нам, естественно, ближе отечественное – наследие боевых «наработок» казаков или лихих новгородских ушкуйников, но не пренебрегаем и всяким положительным опытом, который стоит на вооружении современных боевых систем. Вообще, мне ближе такое название нашего «стиля»: армейский рукопашный бой 40-х — 50-х годов прошлого века (такое наименование использовано Вадимом Грунтовским, перенявшим боевую школу у Анатолия Аркадьевича Харлампиева).

Об Анатолии Харлампиеве мы слышим часто. И не один год ведутся споры о правах на самбо…

Немного истории.

(Отец Димитрий)

Джиу-джитсу и дзюдо в начале прошлого века учился Василий Ощепков – резидент российской разведки в Японии – по благословению святителя Николая Японского. Учился у самого основоположника дзюдо Дзигоро Кано. После обвинения в тридцать восьмом в шпионаже в пользу Японии, накануне ареста, все свои наработки он успел передать Харлампиеву. Чертежи, рисунки, книги, рукописи на русском, китайском, японском языках были обработаны и опубликованы Анатолием Харлампиевым от своего имени с разрешения Ощепкова.

Кстати, о самом Харлампиеве можно рассказать немало интересного. Его дед считался сильнейшим кулачным бойцом. Отец, несмотря на то, что был художником, – тоже. Он, по окончании Академии художеств в Санкт-Петербурге, как лучший студент, был направлен на учёбу в Париж. Чтобы жить и учиться на чужбине, нужны хоть какие-то деньги. История наглядно свидетельствует — русский человек нигде не пропадет. Есть у него такое свойство. Так вот, днём Харлампиев-отец постигал уроки высокого искусства, а по вечерам, прикрывшись псевдонимом, шел зарабатывать деньги на арене цирка как кулачный боец…

Школа А.Харлампиева приглянулась нашим армейским разведчикам во время Великой Отечественной войны. Не забыли о ней и позже. Фактически её можно назвать школой армейского рукопашного боя образца сороковых-пятидесятых годов. В период хрущёвских армейских реформ он был полностью выведен из системы подготовки бойцов. В начале семидесятых коллективом авторов, в частности, А.Б.Штурминым, на основе самбо и карате был создан синкретический стиль, названный тогда стилем ВДВ. В настоящее время он называется армейским рукопашным боем.

В начале двадцатых начал развивать свою систему Виктор Спиридонов, ещё один замечательный специалист. Бывший офицер царской армии, от самых нижних чинов прошедший Первую Мировую, хлебнувший войны на Дальнем Востоке, в Порт-Артуре, он был большим энтузиастом спортивных единоборств. В их число входит и джиу-джитсу, на основе которой он разработал боевую систему, отличавшейся от ощепковско-харлампиевской прикладным «полицейским» направлением: для задержания, обездвиживания, конвоирования. К началу Второй Мировой у него была великолепно развита методика, было множество учеников.


Ощепковско-харлампиевская и спиридоновская ветви развивались параллельно. Считается, что Алексей Кадочников наследник ветви спиридоновской, базирующейся работой «на рычагах», болевых приёмах и всем, что с этим связано.

Почему именно так работает Кадочников? Здесь всё просто: отсчёт ведётся от школы боевых пловцов, которая серьёзное место заняла в его биографии. Эта система создана для работы в вязкой среде; она «не прощает» и малейших ошибок, и здесь акцентируется не сила, а филигранная техника, мастерское использование рычагов с точкой опоры исключительно на теле противника.

Чтобы быть точным, надо подчеркнуть тот факт, что система Кадочникова на самом деле разрабатывалась целым коллективом специалистов.Алексей Кадочников – душа и центр этой системы.


Школа Кадочникова – школа выживания и адаптации к экстремальным условиям, физическим нагрузкам. И потому уточним. «Рукопашный бой системы Кадочникова», как зачастую говорят, – это в корне неверно. Правильно – «Система жизнеобеспечения и выживания». Рукопашный бой занимает в нём какой-то сектор…


В Московском Пограничном институте как раз и готовят курсантов выживать в реальных условиях. Помогает в работе о.Димитрию — ведет огневую и специальную психологическую подготовку — опытный офицер, прошедший не одну военную кампанию, Андрей Николаевич Митрофанов, сподвижник А.А.Кадочникова. Кстати, делает это тоже безвозмездно, по зову сердца.

Разработано два уровня подготовки. Первый – для всех. Сюда входит обязательный минимум – скажем, уход от выстрела, передвижение, «маятник». А для аттестации обязательно владеть материалом в полном объеме. Будущие офицеры станут учить солдат, а потому должны не только демонстрировать мастерство, но и уметь объяснить то, что делают. Кроме того, при аттестации проверяется знание в области биомеханики, медицинская и специальная психологическая подготовка…

О детворе и Божьем даре.

А вот детвора–она и есть детвора. Ей всегда нужно быть на кого-то похожей. В шестидесятых космосом бредили. В девяностых кое-кто на «треники» с лампасами переключился. Теперь вот потихоньку вновь погоны стали уважать.

Постперестроечное время внесло в жизнь молодежи коррективу на уровне диверсии. Наркотики, детский алкоголизм, детская преступность – да мало чего ли можно метнуть в бурлящую толпу, готовую следовать за новоявленными лидерами, знающими точно, куда её вести. От вакуума бездуховности человек бросается в любое пространство, даже то, которое имеет черный окрас. С этим контингентом идти на контакт крайне тяжело.

Опыт в этой сфере я стал приобретать с начала девяностых, работая с сельской молодёжью на Ярославщине, затем в Московской области. Можно сказать, с двенадцатилетними алкоголиками. Продолжил уже в Москве в душепопечительском центре. Потом в социальном центре в Марьино, где мне пришлось нести послушание…

Кто ни разу не сталкивался с шестьюдесятью сорванцами, отобранными детской комнатой милиции и помещенными в социальный центр, тому несказанно повезло. Качество отбора говорит о компетентности «просеивающих». Но самое страшное то, что вся эта орава, попав под общую крышу, ещё долгое время живёт, подчиняясь мощной инерции, направленной на разрушение. Но работать-то с этой детворой всё-таки нужно. В конце концов, здесь же не колония для малолеток.

Я стал пробовать заниматься с ними всем, чем мог: о многом рассказывал, борьбой потихоньку занимались. Мы рисовали. И ребятишки ко мне потянулись, да и я стал понимать, что они лучше, чем слывут. Я как-то раз решил повести небольшую группу их в центр Москвы – святыни показать: храм Христа Спасителя, Рождественский монастырь, Кремль…

Воспитатели посмотрели на него, как на сумасшедшего. Двадцать пять человечков, любой из которых пятерых стоит! О том, что все, как есть, из неблагополучных семей, говорить излишне. О том, к чему каждого из них приучила улица – говорить страшно. Одеты, кто во что. Можно сказать, постоянно голодные, а потому, не в меру чахлые.

Зашли сначала в кафе: пирожков набрали, чайку попили…В общем, перекусили. Пошли к святыням. Некоторые по ходу дела отставать стали. Мои два помощника подгонять замучились. Вот тут случилось то, чего никто не ожидал: самые отчаянные ребята, про которых говорили, что именно они всё испортят, взяли на закорки слабых и несли их на себе всю дорогу, меняясь друг с другом.Вот тогда мы по-настоящему «увидели» этих детей: сквозь слезы, если хотите…

Потом, со временем, довелось потрудиться над бомжатами Курского вокзала. В общем, копилка опыта пополнялась.


Несколько лет спустя, в период служения в г.Королеве, о.Димитрий создает инициативную группу по организации в городе военно-патриотического клуба «Сокол», костяк которого составили действующие офицеры Российской армии и силовых структур. К счастью, к работе в «Соколе» с радостью подключились курсанты-пограничники, и работа «на два фронта» пошла полным ходом: старшие кадеты готовятся к службе в Вооруженных силах, младшим дается разносторонняя подготовка. И «Сокол» продолжает разрастаться и крепнуть…

Появились силы и возможность быть полезными другим подобным организациям. Так, например, этим летом Соколята были в числе первых, пришедших на подмогу в устранении последствий беды – большого пожара в военно-патриотическом центре «Никита» в селе Бывалино Павлово-Посадского района. Вот так бывает в жизни: много лет назад, создавая свой первый молодежный отряд при воскресной школе , о.Димитрий не раз обращался за поддержкой к иеромонаху (ныне игумену) Амвросию (Шевчуку) – детище которого – православный лагерь «Никита» – тогда уже успешно развивался, принимая ежегодно детей, многие из которых считались « неблагополучными».

В Донском монастыре

Теперь уже не один военно-патриотический клуб считает самым уважаемым наставником отца Димитрия. И в этих клубах стали частыми гостями курсанты-пограничники.

С руководителем военно-патриотического центра «Граница» Вадимом Олеговичем Синицыным мы познакомились в Московском Пограничном институте на показательных выступлениях наших курсантов год назад. Они герой-афганец Сергей Васильевич Авраменко попросили меня подготовить для Центра инструкторов.

Договорились о том, что старшие инструктора «Границы» будут ездить в подмосковный Королёв на стажировку в военно-патриотический клуб «Сокол» и в пограничный институт. А теперь вот и в Сокольники на базу клуба «Доброволец».

Я уже говорил о том, что в нашей подготовке мы стараемся использовать методику, отголоски которой чрез века донесло казачество – способ относительно быстрой и эффективной подготовки казаков к войне. Те, кто со временем становились разведчиками-пластунами, то есть единоборцами, проходили тщательный отбор. Казачьи старшины и священник отбирали годных, как по физической подготовке, так и по морально-духовной устойчивости. Казаки – люди общинного строя, с особым складом ума и характера, поэтому до отбора в пластуны всех готовили коллективно. Так и у нас. Работаем по схеме «все против одного», «пятеро против двух», «группа на группу» – каждый в составе «соединения» или с партнёром – обязательно следует чувствовать плечо товарища. Перед тренировкой и показательными выступлениями обязательна молитва…


Есть два пути в военно-патриотическом движении. Один из них – официальный. При этом неизбежна регистрация для получения денег от города, «раскрутка» в попытке понравиться каким-то общественным фондам, чтобы опять же казна не пустела – инструктора, преподаватели и аренда помещения стоит не так уж и мало.

Конечно же, хорошее дело добрые люди без внимания не оставят. Но при этом не забудут и про себя . Рука городская отсыпает денег не щедро, но спрашивает по полной мере: участие в разного рода мероприятиях будьте любезны не игнорировать. Что уж говорить о фондах, готовых делать «зарубки на прикладе» с помощью финансируемого ими военно-патриотического клуба? В общем, кончается тем, что детям просто становится некогда не только тренировки посещать, но и – просто в школе учиться.

Лично я придерживаюсь второго пути. Этот путь неофициальный. Но при этом молодой человек по окончании школы и нашего клуба, становясь допризывником, готов идти служить Родине с хорошей физической, моральной и психологической подготовкой. Мой путь не требует вложения капитала. Он базируется на труде. Колоссальном труде. Несколько раз в неделю на тренировки приходит свыше ста человек. Мы работаем по полной программе – два-три часа. Мы проводим уроки военной истории: рассказываем о забытых боевых операциях и сражениях всех времён. Ребята учатся стрелять: сначала из пневматики, потом из малокалиберной винтовки, автомата – у нас есть договорённость с воинскими частями.

Ребята получают знания и умения,но главное – обретают тот «внутренний стержень», который никогда ничем не заменишь. И этоостается с ними на всю жизнь. В сущности, сама Родина ( в нашем лице) обеспечивает своих сынов неким капиталом, который они в свое время принесут ей в служение. Всегда хочется повторять: военнослужащие, медики, учителя, не говоря уже о священниках – не работают. Они СЛУЖАТ!

Меня спрашивают, рассчитана ли наша работа на быстрый результат или она долгосрочна. У тех, кто приходит к нам впервые в сентябре, мышление перестраивается уже по прошествии нескольких месяцев. Дети быстро начинают правильно идентифицировать себя в окружающем мире. Наблюдается прочное становление личности каждого кадета. И если человек пришёл к нам для того, чтобы поднатореть в рукопашном бое, а потом снова уйти верховодить на улицу, здесь он продержится от силы пару недель и вряд ли почувствует себя героем.

Наша система преподавания универсальна тем, что, используя триединство «дух, душа, тело», пробуждает в человеке личностные творческие начала – это с одной стороны. С другой – она сама же его – человека – избирает. Она является превосходным «фильтром». В любом спорте, тем более, в боевых единоборствах неизбежно телесное и психологическое соприкосновение. Все видят, кто есть кто.

Как говорил Антон Керсновский, – видный военный историк двадцатого века, – есть три воинских добродетели: призвание, дисциплина, субординация. Главное – призвание. Что срабатывает в душе в тот момент, когда берёшь в руки автомат и чувствуешь, что ты уже не просто человек, а воин? Призвание! Оно даётся нам Богом, как и наши способности, наши таланты.

Я считаю, что моё призвание — это работа с молодёжью, составляющей генофонд нашей нации. Так получилось, что лучшая, здоровая часть её осталась без внимания. Работы с ней, как это ни покажется странным, не проводится. Масштабы духовного голода среди молодежи, в том числе носящей погоны, ужасающи. Парадокс! И людей, наставников, готовых посвятить себя всецело делу духовного воспитания нового поколения, не так уж много. Если в военном вузе появляется священник, он должен стать духовным отцом каждого курсанта.

Мой труд до седьмого пота наравне со всеми, забота о воспитанниках является для них лучшим образцом суворовской школы и проповедью Евангельской Истины.

Беседу вёл Валерий Ильин