МОСКОВСКОЕ ГОРОДСКОЕ КАЗАЧЬЕ ОБЩЕСТВО

Среди дней в году Великая Пятница – тот единственный, когда Господь становится настолько близко, что, кажется, можно только протянуть свою руку — и коснуться… Коснуться Его Креста, земли и камней, пропитанных Его Святейшей Кровью, Его погребальных пелён…
+
«Паче ума превзыде странное Твое видение носящаго тварь всю Господа: сего ради Иосиф яко мертва Тя на руку своею и с Никодимом носит и погребает» (Канон о распятии Господни и на плач Пресвятой Богородицы. Творение Симеона (Метафраста) Логофета. Песнь 8).

Этот Канон святой праведный Иоанн Кронштадский прочитывал перед каждой служимой им Литургии. Но разве можно такое лишь «прочитывать»? – можно только со-переживать… Переживать, как и Литургию: ведь любая Евхаристия – уникальна, сколь уникальной является Крестная Жертва. Священник от начала и до самого конца Божественной службы зримо, реально, ощутимо духовно и физически проживает со Спасителем всю Его земную жизнь: Проскомидия – Христово Рождество, Малый вход – выход на проповедь, совершаемой Евангельским гласом. Торжественная Херувимская знаменует Крестный Путь, а затем и Погребение – когда вместе с чтением погребальных тропарей Великой Пятницы священник покрывает Дискос и Потир покровом – и словно миром, принесённым Никодимом, благоухает ладан…

А далее — сквозь возглас «Твоя от Твоих!…» — слышим с высоты Креста: «Совершилось!» Совершилась та Единственная и Неповторимая Жертва, та самая, что и две тысячи лет назад. Совершилась тайна Искупления…
+
«Растерзаяся и рыдая, и дивяся вкупе с Никодимом, снят Иосиф, и уцеловав Пречистое Тело, рыдаше и стеняше, и поя Его яко Бога» (Песнь 5).

Когда служишь один, хорошо перемежать слова сего святого Канона с положенными литургическими молитвами. А также – выдержки из Страстных глав Евангелия: ведь каждая Литургия – это и есть снова и снова проживаемое Евангелие. И какое иной раз невыразимо острое чувство сей Великой Жертвы одновременно с благодарностью Богу переполняет сердце – ведь именно я становлюсь в сей Евхаристии соучастником Христова Евангелия и — что особенно страшно и таинственно – со-детелем Великого Божия Жертвоприношения…
+
«Деву рыдающу Иосиф видев, растерзашеся весь и вопияше горько: како Тя, о Боже мой, ныне погребу, раб Твой? Какими плащаницами обвию Тело Твое?» (Песнь 8)

Но через мрачную, на приземлённый человеческий взгляд, пелену Страстей Христовых ярким невечерним светом сияет грядущее Воскресение и тайна Жизни будущего века – Восьмого Дня Творения. Предощущением этого Дня пронизана вся Литургия, всё Священное Писание, вся христианская символика. Об этом Дне, например, свидетельствуют восемь лучей Вифлеемской звезды, называемой ещё Богородичной. Но именно в Евхаристии приходит острое чувство Небесного гражданства — ты уже сейчас жительствуешь ТАМ, в Восьмом Дне…
+
«Изнемогающи и рыдающи Непорочная, мироносицам глаголаше: срыдайте Ми и сплачитеся горце: се бо Свет Мой сладкий и Учитель ваш гробу предается» (Песнь 7).

В чине Погребения Спасителя Церковь произносит суд над родом еврейским, отвергшимся своего Спасителя и Мессию. «Кровь Его на нас и на детях наших!» (Мф.27,25) – этим словом иудеи навсегда приговорили себя, навеки оставшись в Дне шестом: их шестиконечный символ – звезда магендовид – свидетельствует о том, что они обречены ждать седьмого «дня покоя», который для них откроется входом Антихриста в замурованные ныне Золотые врата Иерусалима…
+
«Солнце не заходяй, Боже Превечный и Творче всех тварей Господи, како терпиши страсть на Кресте? Чистая, плачущи, глаголаше» (Песнь 4).

В прежние годы каждую Страстную Пятницу старался прочитывать прихожанам благочестивое церковное предание, подробно излагающее Страдания Спасителя. Эти слова буквально потрясали души, ведь в Евангелии изложение отличается смиренномудрием и многое специально сокрыто. Но в 20 веке, когда люди почти окончательно забыли Бога, было явлено Пятое Евангелие – Святая Плащаница Христова, хранящаяся в Турине. Мне на память приходят первые, перепечатанные от руки, книжицы — опубликованные результаты исследования сей Святыни – Муки Господа, описанные в них, приводили в благоговейный ужас… Сейчас всем, открывающим для себя Храм, особенно молодежи, необходимо знать и помнить о Цене нашего спасения и иметь мистический опыт сопереживания Христу: «Чтобы познать Его, и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его, чтобы достигнуть Воскресения мертвых» (Фил.3,10-11).
+
«Болезни и скорби, и воздыхания обретоша Мя, увы Мне, Чистая, горце рыдающи, глаголаше, видящи Тя, Чадо Мое возлюбленное, нага и уединена, и вонями помазана мертвеца» (Песнь 5).

Имея отправную точку отсчёта веры – Страдания Христовы – мы, православные, обращённые в Восьмой День, живём будущим. Именно будущность отличает нас от католиков. Мы можем страдать и терпеть, радоваться или наслаждаться, но всё равно взгляд устремлен вперёд и ввысь… Католическое богословие и восприятие веры сосредоточено на Страстях и далее Великой Пятницы как бы не простирается. Поэтому их праведность весьма своеобразна: в надрывно-нервном исступлении они пытаются уподобиться Христу страждущему, отсюда возникает прелесть – образуются стигмы – кровоточащие незаживающие раны, коими якобы подтверждается святость католических святых.

Православное богословие – богословие Воскресения Христова, богословие Преображения личности, как прообраза того же Воскресения. В нашей Церкви хранится еще один прообраз — он же дар Воскресения — величайшее безценное сокровище — Исихазм, учение о Богоподобии…
+
«Странную вижу и преславную тайну, Дева вопияше Сыну и Господу: како в худом гробе полагаешися, мертвыя повелением возставляяй во гробех?» (Песнь 8)

Великая Пятница учит нас молитве. Святые Отцы разных времён полагали, что благочестивые размышления о Страданиях Господа – один из основных «ключей» к освоению и стяжанию дара молитвы. Так, святитель Феофан Затворник и преподобный Никодим Святогорец советуют всё, происходящее вокруг, обращать к мысли о Христовых Муках: звук стучащего молотка будет напоминать о забиваемых в Тело Спасителя гвоздях, а расчёсывание волос – обращать ум к Терновому Венцу… Это воистину действенный духовный способ, наравне с памятью смертной, сожалением о содеянных грехах и благодарностью Богу. Помоги нам, Господи, стяжать сию молитву!
+
«Где, Сыне Мой и Боже, благовещение древнее, еже Ми Гавриил глаголаше? Царя Тя, Сына и Бога Вышняго нарицаше: ныне же вижу Тя, Свете Мой сладкий, нага и уязвлена мертвеца» (Песнь 7).

Христианам живётся тяжело: против нас мир, плоть и дьявол. Страдания наши где-то в самой сокровенной глубине души нервными волокнами, нашими живыми тканями с годами органично сплетаются со Страданиями Христовыми. И это нормально и правильно, ведь наша цель – соединиться с Ним: «И уже не я живу, но живёт во мне Христос…» (Гал.2,20) Но со страданиями Господь милостиво постепенно открывает душе пасхальную радость, которая всё глубже пронизывает всё существо; присутствие Пасхи и радости Восьмого Дня не всегда внешне выразимо, но всегда внутренне реально ощутимо. Эта некая духовная константа, духовная твёрдость, якорь. То, что в шутку зовётся «патологическим оптимизмом»: «Всегда радуйтесь!» (1Фес.5,16), — призывает нас Господь.
+
«О како утаилася Тебе есть бездна щедрот, Матери в тайне изрече Господь? Тварь бо Мою хотя спасти, изволих умрети, но и воскресну и Тебе возвеличу, яко Бог небесе и земли» (Песнь 9).

Великая Пятница – это не только личная встреча со Страждущим Спасителем – это мерило всей нашей веры. Мысленно поставив себя перед Голгофским Крестом, определяю: кто я и с кем я? Стою ли я в числе зрителей и из любопытства смотрю на Распинаемого? А может быть, я в числе учеников, испугавшихся и разбежавшихся от своего Учителя и Господа «страха ради иудейска», или в числе воинов, равнодушно осуществляющих процедуру Крестной казни политического преступника, не ведая, Кто Он? Или я среди оголтелой толпы, кричащей: «Распни!» — и желание видеть развязку привело меня на Голгофу? – но Господь и мне, в этом случае, открыл возможность покаяния: ведь тысячи покаялись после Дня Пятидесятницы, услышав слова апостола Петра.

И очень хочется быть именно с теми, кто скорбно и мужественно стоит совсем недалеко от Креста – с Матерью Божией, с Апостолом Иоанном, с женами–мироносицами. Хочется быть таким любящим Господа, как и они — и отсюда сильным, твёрдым и не отрёкшимся от Спасителя ни прикаких обстоятельствах. Желал бы воскликнуть вслед Апостола: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил…» (2Тим.4,7)
+
«Обешена яко виде на Кресте, Сына и Господа, Девая Чистая, терзающися, вопияше горце, со другими женами, стенящи, глаголаше: Вижу Тя ныне, возлюбленное Мое Чадо и любимое, на Кресте висяща, и уязвляюся горце сердцем, — рече Чистая, — но даждь слово, Благий, Рабе Твоей» (Песнь 1).

Великая Пятница – отправной момент, исходная точка всей нашей веры. После этой Пятницы все наши пути, как лучи, расходятся в разные стороны – каждый делает свой собственный выбор: Апостол Пётр после отречения пришел ко Господу своим путём, каждый из учеников Христа – своим. Матерь Божия, Апостол Иоанн, жены–мироносицы, покаявшиеся иудеи, Лонгин – сотник, командовавший воинами – распинателями и уверовавший в Сына Божия – у каждого была совершенно своя стезя. Она личная у каждого из нас. Но при этом события Великой Пятницы – ключевой и главный момент нашей жизни и нашей веры.
+
«Воспою милосердие Твое, Человеколюбче, и покланяюся богатству милости Твоея, Владыко: создание бо Твое хотя спасти, смерть подъял еси, — рече Пречистая, — но Воскресением Твоим, Спасе, помилуй всех нас» (Песнь 9).